В музей ст. Передовой пришло письмо от бывшей воспитанницы Передовского детского дома Дины Николаевны Кузнецовой (до замужества Иванова), которая ребенком была вывезена на Кубань из блокадного Ленинграда
Правда ребенка о блокаде
Дина Николаевна родилась 18 июля 1933 года (по некоторым документам в 1934 году) в г. Ленинграде в семье рабочих. Вот что она вспоминает.
«Когда началась война, мне было 7 лет, старшей сестре Нине 13 лет, а самому маленькому брату пошел шестой годик. Мама наша умерла перед самой войной, и отец воспитывал нас один, поэтому на фронт его не взяли. Он работал на военном заводе сутками и навещал детей в военное время только один раз в неделю.
В начале блокады мы прятались от взрывов бомб и снарядов в бомбоубежищах, а потом на свой страх и риск стали оставаться дома, так как не было сил спуститься в убежище. Мы жили на втором этаже. К суровой зиме 1941 года прибавился голод. В квартире оставалось все меньше и меньше вещей, которые можно было сжечь в сделанной отцом буржуйке, чтобы хоть как-то согреться. За водой сначала ходили на речку, потом, когда сил не осталось, топили снег. Единственным светлым воспоминанием того времени были редкие приходы отца. Раз в неделю он приносил с завода небольшую охапку дров и сэкономленную пайку хлеба. Он кипятил нам воду и размачивал свой хлеб, получалось что-то вроде супа. Для нас, голодных детей, это было настоящее лакомство. Отец сидел рядом и не ел, а только наблюдал за нами, поэтому от свидания к свиданию он становился все слабее. Ноги у него отекли, он еле ходил, и однажды просто не дошел домой.
Сестра Нина осталась за старшую, ей надо было получать по оставшимся карточкам хлеб, чтобы мы все не умерли от голода. Каждое утро она уходила за хлебом. На каждого ребенка выдавали по 125 граммов хлеба в день. Возвращаясь с куском хлеба, она делила его на три равные части и угощала нас, как это было при отце. Через два месяца оформили нас в детские дома, брата в дошкольный, где он вскоре умер.
Долгая дорога туда, где тепло
10 апреля 1942 года началась эвакуация детей из блокадного Ленинграда по Ладоге. Нас всех посадили в товарные вагоны с печкой-буржуйкой и повезли в Краснодарский край. Добирались на Кубань мы больше месяца, а казалось, что вечность. На каждой станции снимали трупы детей. В дороге сильно заболела моя сестра Нина. Привезли нас в станицу Передовую Отрадненского района.
Местные жители встретили нас очень сердечно, с большим состраданием. Ведь мы были похожи на тени, все в язвах и нарывах, было много вшей в волосах и одежде. Колхоз сразу же выделил нам 10 коров, чтобы можно было нас отпаивать, как молодых телят, молоком. Деревенские жители несли нам все, что могли. Мы хорошо прожили два месяца и стали поправляться, но тут нас настигла еще одна беда: пришли немецкие оккупанты. Забрали скот и продукты, которые были у нас в запасе, отобрали кровати, и детям пришлось спать по четверо на одной кровати. Директор детдома Юлия Ивановна Белоруссова (заслуженный учитель школы РСФСР, награждённая позднее орденом Ленина за спасённые жизни детей-ленинградцев) ходила к немцам выпрашивать хоть что-то, чтобы накормить детей.
Время на выживание
Многие дети, в том числе и я, ходили по станице и просили милостыню. Моя сестра не ходила, и я ее подкармливала тем, что приносила с собой. Но комендантом был издан указ, чтобы в станице не было ни бродячих собак, ни беспризорных детей.
Однажды, бродя по станице в поисках пищи, мы с подругой Машей случайно набрели на комендатуру. Ужас охватил нас, когда увидели на крыльце немца. Он поманил нас к себе пальцем. Лицо немца я не запомнила, а вот его начищенные до блеска сапоги запомнила на всю жизнь.
Немец оказался очень добрым. Завел нас в комендатуру и стал гладить по голове. На глазах у него были слезы. Он вынул из кармана фото и показал двух такого же возраста, как мы, детей. Потом распорядился нас накормить. Немец видно вспоминал своих детей. Много лет прошло, а тот гороховый суп, которым нас угостил гитлеровец, я не могу забыть. Кажется, что ничего вкуснее не ела. На прощание он дал нам по коробке конфет, они показались нам такими большими и яркими! Каждая конфета была завернута в разноцветную бумагу. Воспитатели не разрешали нам есть то, чем угощали немцы, так как были случаи отравления детей. Но соблазн был велик, и мы пошли на хитрость. Решили найти собаку и угостить ее конфеткой. Если она не умрет, значит, конфеты съедобные. Мы пошли по станице искать собаку, но в связи с запретом не сразу удалось ее найти. И только на краю станицы откуда-то из подворотни вылезла обшарпанная собачонка, виляя хвостом. Сначала я дала конфетку собачке, следующая была от Маши.
Немного подождали, с собакой ничего не случались, она осталась жива, и мы довольные вернулись в детский дом и все конфеты раздали детям.
Жизнь после оккупации и долгожданная Победа
Когда оккупация закончилась, открылись школы, и мы пошли учиться. Во время войны все уроки выполняли письменно мелом на черных тетрадках, сделанных из упаковочных мешков. Учитель проверял домашнее задание, ставил отметку в журнал, и мы все стирали тряпочкой до следующего урока. Во время войны мы вместе с воспитателями делали разные поделки, обвязывали платочки, вязали варежки, носки и все отправляли на фронт с письмами в треугольных конвертах. Как могли, помогали колхозу на полях, собирали колоски.
Жизнь налаживалась. К концу вой-ны мы уже стали писать в тетрадях чернилами, изготовленными из ягод бузины. За хорошую учебу давали премию. Первая моя премия - это 10 тетрадей. Моей радости не было предела. А потом были и более весомые премии - 25 и 50 тетрадей.
Победу детдомовцы встретили в ст. Передовой. Был большой митинг. Взрослые плакали и смеялись, обнимали друг друга, поздравляли с Победой. На всех улицах звучал баян, и плясали люди. Дети тоже веселились...»
P. S. В 1949 году после окончания семилетки Дина по направлению поступила в речной техникум в г. Чарджоу Туркменской ССР. Там находилась её старшая сестра Нина, ранее уехавшая из станицы. Обе сестры вышли замуж, много работали, переезжали вслед за своими мужьями – военными. К сожалению, сестра Дины уже ушла из жизни. Дина вырастила дочь, в семье уже четверо внуков и шесть правнуков.
Дина Николаевна живёт сейчас в г. Тольятти, часто бывает в школах, пишет воспоминания, организует постоянные встречи бывших блокадников, живущих в этом городе. Она часто общается со мной по телефону, и я поражаюсь её молодому голосу, жизненной силе и энергии.
Публикацию подготовила Ольга Серкова, заведующая общественным краеведческим музеем ст. Передовой.
Рубрика: История
Новости
Память не дает забыть печальные страницы
Дата публикации: 11.04.2020
В музей ст. Передовой пришло письмо от бывшей воспитанницы Передовского детского дома Дины Николаевны Кузнецовой (до замужества Иванова), которая ребенком была вывезена на Кубань из блокадного Ленинграда
Правда ребенка о блокаде
Дина Николаевна родилась 18 июля 1933 года (по некоторым документам в 1934 году) в г. Ленинграде в семье рабочих. Вот что она вспоминает.
«Когда началась война, мне было 7 лет, старшей сестре Нине 13 лет, а самому маленькому брату пошел шестой годик. Мама наша умерла перед самой войной, и отец воспитывал нас один, поэтому на фронт его не взяли. Он работал на военном заводе сутками и навещал детей в военное время только один раз в неделю.
В начале блокады мы прятались от взрывов бомб и снарядов в бомбоубежищах, а потом на свой страх и риск стали оставаться дома, так как не было сил спуститься в убежище. Мы жили на втором этаже. К суровой зиме 1941 года прибавился голод. В квартире оставалось все меньше и меньше вещей, которые можно было сжечь в сделанной отцом буржуйке, чтобы хоть как-то согреться. За водой сначала ходили на речку, потом, когда сил не осталось, топили снег. Единственным светлым воспоминанием того времени были редкие приходы отца. Раз в неделю он приносил с завода небольшую охапку дров и сэкономленную пайку хлеба. Он кипятил нам воду и размачивал свой хлеб, получалось что-то вроде супа. Для нас, голодных детей, это было настоящее лакомство. Отец сидел рядом и не ел, а только наблюдал за нами, поэтому от свидания к свиданию он становился все слабее. Ноги у него отекли, он еле ходил, и однажды просто не дошел домой.
Сестра Нина осталась за старшую, ей надо было получать по оставшимся карточкам хлеб, чтобы мы все не умерли от голода. Каждое утро она уходила за хлебом. На каждого ребенка выдавали по 125 граммов хлеба в день. Возвращаясь с куском хлеба, она делила его на три равные части и угощала нас, как это было при отце. Через два месяца оформили нас в детские дома, брата в дошкольный, где он вскоре умер.
Долгая дорога туда, где тепло
10 апреля 1942 года началась эвакуация детей из блокадного Ленинграда по Ладоге. Нас всех посадили в товарные вагоны с печкой-буржуйкой и повезли в Краснодарский край. Добирались на Кубань мы больше месяца, а казалось, что вечность. На каждой станции снимали трупы детей. В дороге сильно заболела моя сестра Нина. Привезли нас в станицу Передовую Отрадненского района.
Местные жители встретили нас очень сердечно, с большим состраданием. Ведь мы были похожи на тени, все в язвах и нарывах, было много вшей в волосах и одежде. Колхоз сразу же выделил нам 10 коров, чтобы можно было нас отпаивать, как молодых телят, молоком. Деревенские жители несли нам все, что могли. Мы хорошо прожили два месяца и стали поправляться, но тут нас настигла еще одна беда: пришли немецкие оккупанты. Забрали скот и продукты, которые были у нас в запасе, отобрали кровати, и детям пришлось спать по четверо на одной кровати. Директор детдома Юлия Ивановна Белоруссова (заслуженный учитель школы РСФСР, награждённая позднее орденом Ленина за спасённые жизни детей-ленинградцев) ходила к немцам выпрашивать хоть что-то, чтобы накормить детей.
Время на выживание
Многие дети, в том числе и я, ходили по станице и просили милостыню. Моя сестра не ходила, и я ее подкармливала тем, что приносила с собой. Но комендантом был издан указ, чтобы в станице не было ни бродячих собак, ни беспризорных детей.
Однажды, бродя по станице в поисках пищи, мы с подругой Машей случайно набрели на комендатуру. Ужас охватил нас, когда увидели на крыльце немца. Он поманил нас к себе пальцем. Лицо немца я не запомнила, а вот его начищенные до блеска сапоги запомнила на всю жизнь.
Немец оказался очень добрым. Завел нас в комендатуру и стал гладить по голове. На глазах у него были слезы. Он вынул из кармана фото и показал двух такого же возраста, как мы, детей. Потом распорядился нас накормить. Немец видно вспоминал своих детей. Много лет прошло, а тот гороховый суп, которым нас угостил гитлеровец, я не могу забыть. Кажется, что ничего вкуснее не ела. На прощание он дал нам по коробке конфет, они показались нам такими большими и яркими! Каждая конфета была завернута в разноцветную бумагу. Воспитатели не разрешали нам есть то, чем угощали немцы, так как были случаи отравления детей. Но соблазн был велик, и мы пошли на хитрость. Решили найти собаку и угостить ее конфеткой. Если она не умрет, значит, конфеты съедобные. Мы пошли по станице искать собаку, но в связи с запретом не сразу удалось ее найти. И только на краю станицы откуда-то из подворотни вылезла обшарпанная собачонка, виляя хвостом. Сначала я дала конфетку собачке, следующая была от Маши.
Немного подождали, с собакой ничего не случались, она осталась жива, и мы довольные вернулись в детский дом и все конфеты раздали детям.
Жизнь после оккупации и долгожданная Победа
Когда оккупация закончилась, открылись школы, и мы пошли учиться. Во время войны все уроки выполняли письменно мелом на черных тетрадках, сделанных из упаковочных мешков. Учитель проверял домашнее задание, ставил отметку в журнал, и мы все стирали тряпочкой до следующего урока. Во время войны мы вместе с воспитателями делали разные поделки, обвязывали платочки, вязали варежки, носки и все отправляли на фронт с письмами в треугольных конвертах. Как могли, помогали колхозу на полях, собирали колоски.
Жизнь налаживалась. К концу вой-ны мы уже стали писать в тетрадях чернилами, изготовленными из ягод бузины. За хорошую учебу давали премию. Первая моя премия - это 10 тетрадей. Моей радости не было предела. А потом были и более весомые премии - 25 и 50 тетрадей.
Победу детдомовцы встретили в ст. Передовой. Был большой митинг. Взрослые плакали и смеялись, обнимали друг друга, поздравляли с Победой. На всех улицах звучал баян, и плясали люди. Дети тоже веселились...»
P. S. В 1949 году после окончания семилетки Дина по направлению поступила в речной техникум в г. Чарджоу Туркменской ССР. Там находилась её старшая сестра Нина, ранее уехавшая из станицы. Обе сестры вышли замуж, много работали, переезжали вслед за своими мужьями – военными. К сожалению, сестра Дины уже ушла из жизни. Дина вырастила дочь, в семье уже четверо внуков и шесть правнуков.
Дина Николаевна живёт сейчас в г. Тольятти, часто бывает в школах, пишет воспоминания, организует постоянные встречи бывших блокадников, живущих в этом городе. Она часто общается со мной по телефону, и я поражаюсь её молодому голосу, жизненной силе и энергии.
Публикацию подготовила Ольга Серкова, заведующая общественным краеведческим музеем ст. Передовой.
