Он был основателем и бессменным режиссером народного самодеятельного театра районного Дома культуры, снискавшего любовь у зрителей, сценаристом и актером многих праздников. Внес неоценимый вклад в архивный материал кино-фото-документов культурно-просветительной жизни нашего района. Вел большую общественную работу. Принимал непосредственное участие в организации казачьего общества в районе. Почетный донор СССР. Кто не читал его многие статьи в газете «Сельская жизнь»? Творчество - это постоянный процесс, занимавший каждую минуту жизни Бориса Федоровича.
Его добросовестный труд, бескорыстие и самоотдача, творческий поиск в организации досуга населения всегда были достойны высокой оценки.
Уверены, что все, кто знал нашего неутомимого земляка, сегодня вспомнят о нем и с удовольствием прочтут рассказ С. Филиппова об отрадненском Пуговкине, написанном в юбилейный год рождения Б.Ф. Еремеева.
Юбилей
Слышал я недавно разговор двух станичников:
Говорят, будто бы нашему Пуговкину в феврале 60 стукнет?
Не может быть! Ты видел, как он на новогоднем празднике в дедморозовском костюме “Барыню” выплясывал! Да ему еще, как медному котелку...
Ну что ж, плясать-то он мастак. У него и выправка, и манеры еще гусарские. А ну-ка, слабо тебе женщине ручку поцеловать? А ему это запросто. Видно, не берет человека возраст, да и все тут.
Этот короткий диалог двух отрадненцев требует пояснений. Конечно, к знаменитому киноактеру Пуговкину наш герой не имеет совершенно никакого отношения. Хотя речь идет тоже об очень популярном, правда, в Отрадненском районе человеке. Тоже в своем роде, кстати, актере, работнике культуры Борисе Федоровиче Еремееве, которого друзья называют совсем коротко «БФ». И хотя о нем почти не пишут газеты, не чествуют на юбилеях и не приглашают в президиумы, но он, пожалуй, самый известный в районе человек.
Я уж не от одного отрадненца слышал, что вот, мол, идешь иногда с работы задерганный, заботами придавленный, и не то, что разговаривать, смотреть ни на кого не хочется. А тут вдруг, откуда ни возьмись, «БФ». Пока его выслушаешь, уже и забыл, в связи с чем на тебя грусть-тоска нападала. И вот ведь что интересно, он никогда никого и ни о чем не расспрашивает, не ждет, чтобы ты ему в жилетку поплакался, а он пожалел. Просто вот так, невзначай о подойдет к человеку, ненавязчиво поговорит с ним, пошутит так, что самый хмурый заулыбается.
Иной, глядя на Еремеева, подумает, что родился он в рубашке и жизнь не трепала его как следует, вот потому и легко ему быть этаким живчиком, рубахой-парнем. Но мало кому известно, даже его близким друзьям, что ему от судьбы медовых пряников тоже доставалось значительно меньше, чем крепких тумаков. Другое дело, что к жизненным перипетиям этот человек научился относиться по-философски: «Что ни делается — все к лучшему».
Из самого детства остался у Бориса в памяти день, когда отец на фронт уходил. Поставил он его на стул, измерил камышовой тростинкой и сказал: “Ну вот, Борюшка, я пойду с фашистами воевать, а ты тут вырастай побыстрей, мне помощником будешь. Я с фронта скоро вернусь, и вот тогда посмотрим, как ты мой наказ выполнил». Но, как говорится, мы предполагаем, а жизнь располагает. Не успел камышовый стебелек подрасти, а отец уж с фронта вернулся, да только инвалидом первой группы, изрешеченным осколками в жестоком бою под Ельней. Отец как в воду смотрел. И пришлось маленькому Бориске быть ему правой рукой, а в чем-то и просто вставать на место отца. К тому же в 1955 году отца не стало. Пришлось Борису самому, как говорится, кроить свою жизнь заново, самому решать, самому искать выходы из затруднительных житейских ситуаций. Выход был один — работать головой, а еще больше руками, до мозолей, до боли в суставах.
И неизвестно, как к нему повернулась бы его жизнь, если бы смог он потом остаться работать на родине, в Подмосковье, где и круг творческого общения шире, и столица-матушка Москва поближе. Все складывалось бы иначе.
И вот еще какое странное дело с ним приключилось. В роду у Еремеевых вроде бы никто к сцене или театру никаким боком не прислонялся, а ему с детсадовского возраста запало в душу желание стать артистом. И что бы он потом в жизни ни делал, куда б ни шел работать или учиться, а мечта эта его не оставляла. Может быть, и в самом деле стал бы он артистом не хуже Пуговкина, если бы в свое время смог поступить во ВГИК, а не в Елецкое техническое училище обучаться на слесаря по сборке промышленного оборудования.
Борис, правда, при всем том упорно держался поближе к самодеятельности, к сцене. Не случайно его выбор пал на престижный в то время Ленинградский институт культуры, куда он поступил без проблем. Проблемы появились потом, когда началась учеба и оказалось, что стипендии не хватает даже на пропитание, а нужно б еще и по музеям да выставкам походить и хоть изредка в театр сбегать — ведь иначе не стать специалистом по культуре. Вот тут и помогла та самая рабочая закалка. То самое — «бери больше — кидай дальше!» Сколько он после лекций перекидал уголька в ленинградских котельных, того он и сам не знает. Но зато появились кой-какие деньжата, чтобы не только самому куда-то в кино или театр сбегать, но и пригласить человека, с которым решил связать всю свою оставшуюся жизнь.
Люда вскоре родила ему сына, а потом появилась дочь, и жизнь заиграла для них совсем другими красками. И хотя потом с малышами пришлось им помотаться по городам и весям, пожить в общежитиях, помаяться вдевятером в однокомнатной квартире у родителей жены, да и в рабочем кабинете в одном из Домов культуры, все равно вспоминают Еремеевы те годы, как время счастливых переживаний, и ни о чем не жалеют. А впрочем, жаль, что так быстро летят годы и что так жизнь коротка. Не успел оглянуться, а уж и дети повзрослели, из родительского гнезда разлетелись. Да и тридцать лет (как один день!) промелькнули с того дня, как приехали Еремеевы в Отрадную...
Борис Федорович, наверно, побывал на всех должностях, какие только есть в отделе культуры. Ну, разве что пост самого завотделом не занимал. Ну, и слава Богу, а то вдруг загас бы в чиновничьем кресле. А так, несмотря на возраст, мало какое мероприятие отдела культуры в районе проходит без его самого активного участия. Кажется, и в самом деле не берет его возраст.
А еще у Бориса Федоровича есть много увлечений. Он и фотограф, и киношник, и у казаков летописец, и грибник заядлый. Если теплой золотой осенью будете в Отрадной, попроситесь с ним в лес по грибы, не пожалеете. Он поводит вас по живописнейшим местам нашего предгорья. Наберете корзину грибов и охапку лекарственных трав, наслушаетесь шуток да прибауток, зарядитесь от него энергией радости и оптимизма. А заодно и сами воочию убедитесь, что есть в Отрадной свой Пуговкин, и что я о нем все правильно рассказал.
